(Уполномоченная по правам человека Асида Шакрыл отвечает на вопросы корреспондента)

БИОГРАФИЯ:

Асида Георгиевна Шакрыл окончила филологический факультет Абхазского государственного университета. Работала учителем русского языка и литературы, затем – заведующей учебной частью Сухумского лицея-интерната. В 1997 году перешла работать в некоммерческую организацию «Центр гуманитарных программ» (ЦГП) и руководила программой «Поиск без вести пропавших лиц во время грузино-абхазской войны». Посетила практически все семьи без вести пропавших, собрала большой фактический материал, позволивший пополнить имевшийся в официальных структурах список пропавших без вести десятками новых имен. В ЦГП с первых лет работы также занималась проблемами, связанными с нарушениями и защитой прав человека, в том числе находящихся в заключении. После 2001 года подключилась к программе, нацеленной на воспитание молодых лидеров, на их просвещение в сфере прав человека. Несколько лет вместе с коллегами занималась подготовкой пособия по гражданскому образованию, которое было рекомендовано Министерством образования РА в качестве пособия для преподавателей обществознания средних школ.

С 2006-го по 2009 годы Асида Шакрыл являлась координатором проекта «Продвижение гражданских инициатив, направленных на укрепление человеческой безопасности», в рамках которого участвовала в исследовании эффективности работы судов и других институтов в сфере защиты прав человека.

С 2011-го по 2016 годы являлась членом Общественной палаты при Президенте РА .

С 2007 года входила в состав совета директоров ЦГП, курировала работу организации в сфере защиты прав человека, занималась правозащитной деятельностью в рамках работы бесплатных общественных приемных по правам человека.

За время работы в области правозащитной деятельности прошла обучение во многих специализированных семинарах, участвовала в многочисленных конференциях и форумах в Абхазии, Российской Федерации и странах Европы.

Еще в 2016 году, в феврале, Президентом Р.Хаджимба был подписан Закон «Об Уполномоченном по правам человека в Республике Абхазия», принятый перед этим Парламентом РА. В марте этого года на должность Уполномоченного была утверждена Асида Шакрыл. Это решение никого не удивило, так как Асида многие годы руководила общественной приемной по правам человека Центра гуманитарных программ и с проблемой защиты интересов людей знакома сполна. А в конце мая Парламент утвердил смету расходов на содержание аппарата Уполномоченного по правам человека.

– Твоя новая работа приближена к тому, что делала на предыдущей, суть которой – защищать права людей. Что из накопленного опыта сейчас можешь использовать?– спросила я Асиду, но потом продолжила. – Или начнем с другого: где твое рабочее место, какая зарплата, какой штат выделен? У твоего предшественника, омбудсмена Дмитрия Маршан была проблема именно с этими вопросами. Год работал без копейки и места работы. Надоело, и он ушел. Неплохо работал, я знаю об этом реально. Может быть, правильно поступил, иначе ситуация могла бы еще долго не измениться. А теперь все всё поняли, выделили необходимое.

– Мое рабочее место сейчас находится в Центре гуманитарных программ. Да, есть помещение, предназначенное для офиса Уполномоченного по правам человека. Оно арендуется у Национальной библиотеки. Бюджет аппарата уполномоченного на 2018 год составляет три миллиона рублей. Деньги уже стали поступать, сотрудники получили зарплату. Выделенное помещение требует реконструкции – это одно большое помещение и его нужно перегородить. Мы ждем перечисления денег, чтобы строители провели работы по реконструкции. А пока, слава Богу, руководство ЦГП предоставило помещение, чтобы мы могли работать, – рабочие места, весь технический ресурс, в том числе и машину.

– Сколько вас в аппарате работает?

– Сейчас трое юристов, секретарь, бухгалтер, я – шесть человек. Благодаря тому, что можем находиться в ЦГП, мы уже принимаем людей, реагируем на их проблемы, обращаемся к нужным органам власти, пишем письма, стараемся несмотря ни на что работать. Но знаете, никто за эти месяцы нас не спросил, где находимся, чем нам помочь. До сих пор, к сожалению, не получила нужной поддержки со стороны Парламента и других институтов власти, но надеюсь на понимание важности и нужности этого института, и ситуация будет меняться. Институт новый, и создавать нужно практически с нуля.

– С чем сталкиваешься и что стало продолжением твоей прежней работы?

– Я координировала работу общественной приемной по правам человека в Центре гуманитарных программ почти 10 лет. Также работают приемные в Очамчыре, Гале и мобильная приемная в Ткуарчалском районе, в которых оказывается бесплатная юридическая консультация и помощь всем и по всем вопросам. Поэтому за десятилетие через приемную прошли тысячи и тысячи людей. Мы, я в том числе, давали не только консультацию, но и сопровождали обращавшихся к нам в органы власти, в том числе в суды – выступали общественными защитниками, если это было необходимо. Эти приемные при ЦГП продолжают работать в таком же режиме. Теперь ею руководит вместо меня Диана Керселян. Я с ними тесно сотрудничаю и сейчас. Юристы общественной приемной профессионально выполняют свою работу, поэтому я благодарна им за поддержку и помощь, которую они оказывают мне.

– Ты сказала о транспорте. Когда его вам дадут?

– В бюджете не учтена сумма на транспорт. Но он нам нужен. Надеюсь, что этот вопрос тоже будет решен. Нам необходимо объездить Абхазию – в первую очередь чтобы познакомиться с представителями власти на местах, ознакомить их с полномочиями института, проинформировать их о наших задачах и о том, какую поддержку в нашем лице они могут иметь. Мы планируем осуществлять прием граждан в районах, и граждане смогут обращаться к уполномоченному, чтобы не приходилось ездить в Сухум со своими проблемами. Будет определен график приема людей, население будет оповещено о числах приема в районах. Без транспорта осуществить все это на данном этапе сложно.

– А какие дела как омбудсмен ты уже решила?

– Знаете, есть дела, которые действительно перешли из приемной ЦГП вместе со мной – ко мне. Это вопросы, которые не удалось решить через общественную приемную ЦГП. Например, очень много людей обращается по поводу обмена паспортов.

– Были факты незаконного отказа в получении новых паспортов?

– Конечно. И немало. Я не знаю статистики по стране, но к нам обращаются… На недавнем совещании у Вице-президента Виталия Габния, на которое я была приглашена вместе с депутатами Парламента, начальниками подразделений ОВИРа, юристами Администрации Президента, было решено рассмотреть поправки к Закону «О гражданстве» на ближайшей сессии, и депутаты их уже приняли в первом чтении.

   Но еще в середине марта я отправила в Парламент подготовленный юристами ЦГП анализ и предложения, которые по непонятным для меня причинам так и не были рассмотрены депутатами. А проблема заключается вот в чем. Людям, которые уезжали из Абхазии с 1994 по 1999 годы, отказывают сейчас в получении паспортов гражданина Республики Абхазия, обвиняя их в незаконности получения имеющихся у них паспортов. Но надо сказать, что на тот период действовал Закон «О гражданстве» 1993 года, и они, уезжая из страны, не нарушали никаких его норм. Поправка эта появилась в Законе «О гражданстве» от 2005 года, а вот уже в 2013 году вносится поправка в Закон, в соответствии с которой Закону «О гражданстве» от 2005 года придается обратная сила.

– Но закон не имеет обратной силы.

– У нас, к сожалению, имеет – вопреки нормам права. Поправки, которые сейчас приняты в первом чтении, касаются нескольких категорий людей – тех, которые уехали на учебу (запреты не должны их касаться), которые фактически проживали здесь, но уехали по разным причинам – оформить пенсию или еще что-то и потому выписались, тех, которые были несовершеннолетними на тот период, и тех, которые родились в Абхазии и являются участниками войны 1992-1993 годов. А как быть с теми, кто вынужден был по состоянию здоровья уехать и находиться на длительном лечении за пределами Абхазии? А как быть с теми, кто отсутствовал не весь указанный в законе период, а только его часть, причем, скажем, меньшую, но затем приехал в Абхазию, где живет и работает до сегодняшнего дня? А как быть с пенсионерами? В послевоенный период, как всем известно, было очень тяжело выжить, особенно русскоязычным людям, и они, как и многие абхазы, выезжали, чтобы прокормить свои семьи. За это нельзя наказывать. Поэтому самое главное – надо убрать антиконституционную поправку, которая дает обратную силу закону. Закон о гражданстве 2005 года должен действовать не на тех, кто жил здесь до этого, а на тех, кто приехал после 2005 года и хочет получить гражданство Абхазии. А отбирать паспорта у тех, кто многие годы являлся гражданином Республики Абхазия, принимал участие в выборах Президента, депутатов Парламента, в референдуме, ссылаясь на то, что эти паспорта выданы незаконно созданными комиссиями, – недопустимо. Государство создало эти комиссии, и только оно должно нести ответственность, а не граждане. Власть должна подумать, как безболезненно для людей провести замену паспортов, а не делать виноватыми граждан, которые получили паспорта в соответствии с законами и процедурными требованиями, не совершая со своей стороны никаких незаконных действий.

– Я думаю, что запреты на получение гражданства и паспорта должны касаться тех, кто воевал против нашей страны, кто здесь не живет, не жил многие годы, кто действительно является врагом, дезертиром, беженцем, но которые все это когда-то получили каким-то левым путем… Да?

– Но дело в том, что именно все то, что вы перечислили, законом не определено в нашей стране! Вы об этом знаете? Нельзя сослаться ни на какой закон, который бы регулировал эти вопросы. Получается, что решение вопроса оставляем на усмотрение чиновника. Это и есть коррупционная составляющая.

– А вы предложили внести в закон такую важную поправку?

– Сейчас пока нет, но в свое время, когда работала в ЦГП, мы делали аналитический доклад после изучения работы судов и в нём указали, что такой вопрос не должен оставляться на усмотрение чиновников и судей.

Но вот что сейчас в итоге вышло. Процедура замены паспортов старого образца на паспорта нового образца сменилась процедурой получения гражданства. Из-за того, что комиссии были незаконными, людей заставляют пройти процедуру получения гражданства – даже не восстановления, а получения. И многие просто оскорбляются таким отношением к ним, говорят: мы здесь всю жизнь жили, почему должны это сейчас доказывать? В общем, совсем запутались в том, что делают.

– Тот, кто не получит гражданства, возьмет вид на жительство, а через десять лет все равно получит гражданство и паспорт.

– Нет, не так. Сейчас комиссия по гражданству при Президенте занимается этими вопросами. И на усмотрение комиссии остается, кого восстановить в гражданстве, а кого – нет. Поскольку в законе не учтены и другие категории лиц, о чем я говорила выше, получается, что комиссия будет определять, кто достоин быть гражданином, а кто – нет, и я допускаю, что не обойдется без субъективного подхода членов комиссии. И опять же не закон, а чиновники будут определять.

Кстати, многие уезжали, но приехали обратно и требуют свое (хотя, возможно, не очень многое они имели, но теперь и маленькая хибарка в цене) после того, как признали нашу независимость: решили, что войны теперь здесь не будет и им нечего бояться. Это несправедливо. Таким людям не хочется доверять. А мы, абхазы, и люди других национальностей, которых тоже немало, живем здесь, когда есть и страх, и война…

– Но пожилые люди, женщины не могли воевать, им надо было выживать. А абхазцы разве не уезжали? К ним же так строго не относятся.

– Абхазцам по всему миру автоматически выдается гражданство их исторической родины. Это совсем другой вопрос.

Это хорошо, что абхазы могут иметь гражданство Республики Абхазия независимо от того, где они проживают. Но не только на людей абхазской национальности должна распространяться Конституция, а по Конституции проживание гражданина Абхазии за пределами не прекращает его гражданства. Получается, что по отношению к лицам неабхазской национальности допустимо не соблюдать Конституцию. Понимаете, так получается.

– Скажи, какой вопрос по массовости обращений стоит на втором месте после паспортов?

– Но я еще не сказала о проблемах паспортизации населения Галского района.

– Это отдельная тема, Асида, большая и серьезная. О ней можем поговорить в другой раз. Наша газета предоставит тебе такую возможность, если захочешь.

– Хорошо, поговорим в другой раз, спасибо.

– И какая же существует проблема после паспортов?

– Самосуды в стране. Ко мне обращаются не сами жертвы, а различные люди, которые не хотят мириться с такими формами поведения, не имеющими ничего общего с нормами жизни абхазского общества. Институт кровной мести, да, был у нас, но он был жестко регламентирован – с женщинами не расправлялись. Существовали советы, которые принимали решение после всестороннего анализа ситуации, и никогда мерой наказания совет не определял смерть – не было жажды крови, которая наблюдается сейчас. Ужасно то, что в этой ситуации никто не думает о членах семьи, о детях, жизнь которых в одночасье меняется кардинально, подвергается страшным испытаниям. Мудрость народная должна помочь не переходить черту морали – невозможно сохранить человечность нечеловеческими поступками. У абхазов есть выражение: апсра-аитапсра. Пытаясь защитить свою честь, кто-то совершает еще более бесчестный поступок. Страшное заблуждение считать, что убийство женщины может помочь стать достойным членом общества, это – клеймо, которое останется и на будущих поколениях.

– А что в таких случаях предпринимаешь ты?

– Мы являемся правовым демократическим государством, поэтому обращаюсь к правоохранительным органам. Но неадекватное реагирование правоохранительных органов на подобные случаи внутрисемейных разбирательств приводит к их повторению. Надо привлекать к уголовной ответственности тех, кто совершает преступление, и также тех, кто подстрекает к этому. Роль подстрекателей, как видно, очень большая. Нам известно немало фактов, когда подстрекатели вынудили совершить убийство. И они не наказаны. Я не могу заменить правоохранительные органы, но могу, исходя из моих полномочий, следить за тем, чтобы правоохранительные органы действовали в соответствии с законом. А если они этого не делают, я должна обратить на это их внимание, потребовать расследования подобных дел.

– Правоохранительные органы к тебе прислушаются?

– Не могу так сказать, но я надеюсь на эффективное взаимодействие, поскольку наши задачи совпадают. Это, прежде всего, соблюдение законности и защита прав человека. Мы все должны способствовать сокращению правонарушений, на каком бы уровне они не происходили в стране. Несмотря на то что в государстве существуют прокуратура, МВД, суд, которые созданы для того, чтобы обеспечивать права человека и их защиту, как впрочем, и другие министерства, институт Уполномоченного будет способствовать устранению особенно системных нарушений прав человека, укреплению прав человека в целом. Именно это и учитывалось при создании независимого органа. Независимый институт не подчиняется исполнительной власти. И меня по чьей-то прихоти не могут снять с работы, потому что я избираюсь Парламентом на пять лет. Ну, если я сама не нарушу какие-то законы страны, конечно.

«Уполномоченный при осуществлении своих полномочий независим и неподотчетен каким-либо органам государственной власти, органам местного самоуправления и должностным лицам». (Из Закона Республики Абхазия «Об Уполномоченном по правам человека в Республике Абхазия»).

– Значит, ты имеешь право будоражить многих, поднимать вопросы, призывать к ответственности…

– Могу, и даже подавать в суд на чиновников, нарушающих законы и права человека.

– Давай вернемся к проблемам, с которыми обращаются к вам люди.

– Незащищенные дети, педофилия. Фактов не скажу, что много, но и немало для нашего общества.

Другая серьезная проблема общества, о которой тоже следует сказать, – это домашнее насилие. Очень многие женщины бегут от насилия в семье, приходят в общественные организации за спасением, за помощью. Их выгоняют, у них отбирают детей, их бьют и даже убивают. Но на эти факты нет соответствующего правового реагирования, потому что подобная категория дел не отражена в законодательстве. Поэтому необходимо срочно принимать закон о домашнем насилии. Сейчас гражданское общество обсуждает эту проблему, уже даже подготовлен вариант законопроекта. Я активно поддерживаю их, думаю, что и депутаты Парламента подключатся к этому.

Следующая проблема, с которой также к нам обращаются часто в последнее время, – это запрет на аборты. Парадоксальная ситуация в Парламенте – многие депутаты соглашаются с тем, что в свое время это было поспешное решение и что нужно внести поправки в Закон «О здравоохранении», однако есть и такие депутаты, которые сопротивляются внесению поправок. Но я надеюсь, что депутаты ответственно отнесутся к этому вопросу, потому что Закон нарушает права человека. Нужны поправки социального, медицинского характера. Сейчас аппарат Уполномоченного готовит в Парламент обоснование необходимости срочного внесения поправок в Закон «О здравоохранении». Все помнят, что одной из мотиваций при запрете абортов было улучшение демографической ситуации в стране. Но не запретительные меры являются стимулом для рождаемости, а, как известно, серьезная государственная поддержка молодых и многодетных семей. Популистская риторика на эту тему не должна заменять реальных программ.

Интервью вела Заира ЦВИЖБА

Источник: http://gazeta-ra.info/index-1.php?ELEMENT_ID=17839